Последний Царскосел

Летопись в лицах.
К 300-летию Царского Села.

Некто мудрый сказал: прекрасно утром является солнце, ибо оно свет. Тьма отгоняется, луна уходит, и ночи нет, оно просветляет день, делает прозрачным воздух, небо украшает, землю удобряет, от него блещет море и не видно звезд на тверди небесной. Оно одно своими лучами заливает вселенную и все, что в ней. И если зримое солнце такую силу света имеет, то, на сколько же сильное духовное солнце…
(Стоглав. 1551 год.)

Жил в нашем городе один удивительный и сказочно богатый человек. Сказочно богатый и беспримерно щедрый. Всю свою жизнь он по крупицам копил свое богатство. Копил – и тут же раздаривал. Опять собирал, и снова дарил….
А богатство его, увы, мало у кого вызывало зависть. Главное богатство этого человека – это талант любви к людям, талант делать добро, талант щедрости, самопожертвования и бескорыстия. Все его дела были подчинены стремлению донести богатую духовную культуру и знания прошлых поколений, утраченную культуру Царского Села, до возможно большего числа людей...
Помню квартиру С.Д. Умникова, когда первый раз привез к нему съемочную группу телевидения. Прямо с порога на входящего смотрят множественные лики А.А.Ахматовой, плакаты, фотографии, картины. Ноге ступить негде, кругом книги, предметы, собранные хозяином квартиры музейные экспонаты. Это и есть первый музей Ахматовой.

Позже, при встрече с Сергеем Дмитриевичем, уже памятуя о его преклонении пред Серебряным веком, я не без лукавства спросил - вы живете в городе, который носит три наименования: Царское Село, Детское Село и г. Пушкин. Кем вы более склонны, себя считать царскоселом или пушкинцем? На что он, слегка разочаровав мои ожидания, ответил, что, к сожалению Царского Села уже и не застал, а приехал сюда, когда город под влиянием идей создававшихся здесь детских коммун был наречен Детским Селом. Затем, вскоре,  его переименовали в город Пушкин. Но А.А.Ахматова, сказал Сергей Дмитриевич, писала о нашем городе: - Царскосельский воздух был создан для того, чтоб песни повторять. Здесь столько лир повешено на ветки. Но и моей как будто место есть… Так и я, живя здесь с 1922 года, проникся этой мыслью и склонен считать себя, конечно, царскоселом. Здесь мне довелось наслаждаться звуками лир многих последних поэтов, и, конечно, все это оказало сильное влияние и на меня. Поэтом, правда, я не стал. Но любовь к искусству, к литературе, к поэтическому творчеству пронес через всю жизнь, стараясь, по возможности активно участвовать в культурной жизни нашего города.

Так уже в те годы, я несколько раз встречался с Сергеем Есениным. Однажды мы с товарищами даже обратились к нему с просьбой о проведении творческого концерта в Ратной палате. Потом, после этого концерта, я присутствовал и на прогулке. Шли пешком к лицейскому садику. Тут его спутники упросили поэта сфотографироваться рядом с Пушкиным, на памятнике, около лицея. Эта история, в некотором искажении, правда, описана Вс. Рождественским. Но Рождественский писал с чужих слов, он сам признавался, что не присутствовал при этом. Тем не менее, у Рождественского говорится, что Есенин снялся, обнимаясь с Пушкиным. На самом деле этого не было, и не могло быть. Когда мы все пришли фотографироваться к памятнику, Есенин вообще долго отказывался,  не соглашался сесть на скамейку рядом с Александром Сергеевичем. На снимке он так и стоит на шаг от Пушкина. А на место, которое ему предлагали, уселся наш студент, мой однокурсник, Миша Яковлев. Был в это время с Есениным и Эрлих. Тот, совершенно не смущаясь, прямо так и облокотился на плечо Пушкина. Есенин же ничего себе такого не позволил…
Повисла пауза. По отсутствующему выражению лица и застывшему взору можно было предположить, что в этот миг и сам Сергей Дмитриевич словно проверяет свою память, вспоминает подробности всего пересказываемого.
В описываемое время С.Д.Умников жил на территории Китайской деревни, в Александровском парке, где в это же время проживал и Мандельштам. Но лишь значительно позже узнал Сергей Дмитриевич, что в Китайской деревне, на короткое время поселилась и поэтесса, ставшая, впоследствии, главным кумиром на всю его жизнь, Анна Андреевна Ахматова. Здесь Ахматова гостила у Мандельштама. Об этом есть и ее шуточный комментарий: - «когда нам нужно было что-нибудь купить, Осип, обращаясь ко мне, говорил: «Пойдемте в европейскую часть города». Он, значит, жил в Китайской деревне, а приглашал -  в европейскую, поясняет Сергей Дмитриевич…

Но настоящим центром культуры, если не Европы, то уж всего Царского Села точно, в те годы стала Ратная палата. В это время в Ратной палате был открыт студенческий клуб, в котором по приглашению молодежи читал стихи не только Есенин, но и устраивал поэтический вечер Владимир Маяковский, много раз выступал Алексей Толстой, Вячеслав Шишков и многие, многие другие известные лица. И я, значит, говорит Сергей Дмитриевич, со своим другом Мельниковым, в 1926 году, решил пригласить в Ратную палату и Ахматову. Но когда мы к ней пришли, то выяснилось, что она не хочет к нам идти, на отрез отказалась…. Конечно, нас это огорчило, и мы не сразу и поняли, почему она так поступила. Но позже до меня дошло. Дело заключалось в том, что мы приходили к ней в 26- м году, а за год до этого, в 25-м она была запрещена к печатанью. И я думаю, она решила, что раз она запрещенна к печати, значить, ей тем более нельзя выступать и устно...
Впервые с творчеством поэтессы я познакомился в 1924 - м году, когда летом, впервые получил ее сборник стихов «Четки». До этого я стихов Ахматовой не знал. Только теперь зачитался ее стихами и влюбился в нее поуши. Но идея о создании музея пришла, конечно, позже. Только выйдя на пенсию, я задумался, чем теперь мог бы заниматься, не ради денег, а для души. И после небольших поисков, не сразу, я решил посвятить себя Ахматовой, потому, что это был удивительный человек, в те годы незаслуженно обделенный вниманием. Она была мало популяризована, совсем не издавалась. И с 1967 г., в первую годовщину ее смерти, я уже открыл в своей квартире музей…

Этот красивый пояс Ахматовой я получил от своего друга из Тамбова, Никифорова. А он получил его от Ардова. В квартире Ардовых, в Москве, Ахматова очень часто останавливалась, потому что ее большим другом была жена Ардова, мать нашего известного актера Алексея Баталова. А вот эти туфли Ахматовой подарила мне женщина, которая в последние годы ухаживала за Анной Андреевной. Ахматова сама подарила ей эти туфли, в то время как Ахматова получила туфли от Фаины Раневской, в годы, когда, прозябая в бедности, поэтесса купить себе обувь не могла.