Возвращение на Родину

Возвращение на Родину.

Хор  Донских казаков под управлением Сергея Жарова. 

 Заветной мечтой Сергея Жарова и его хористов было проехать по городам и весям России и дать тысячи концертов перед соотечественниками. Этим мечтам не суждено было сбыться. Наш долг — рассказать сегодня об их великих трудах и великих страданиях, понесённых во славу России.

            История рождения хора — это история русского лихолетья начала XX века, времён революции и Гражданской войны. В то время, когда в России подвергалось жесточайшим гонениям всё, что касалось её тысячелетней православной истории и культуры, Донской казачий хор с неизменным руководителем С.А. Жаровым гастролирует по всему миру и знакомит весь мир с красотами русской православной музыкальной традиции. Более полувека существования (1921-1979 гг.), коллектив давал по 250 концертов ежегодно, миллионы выпущенных и распроданных по всему миру пластинок, более 10 000 концертов во всех странах света. В старой довоенной Европе не было королевского дома, который бы не посетил хор. Пели перед английским королём Георгом V, румынской королевой Марией, сербским королём Александром и многими другими. Но путь к мировой славе был усеян терниями.

* * * 

Сергей Алексеевич Жаров родился в 1896 г. в городе Макарьев Костромской губернии, в купеческой семье. Он рано потерял мать. В 1905 г.  мальчик поступает в Московское синодальное училище. Его учителями становятся А. Кастальский, С. Смоленский, П. Чесноков, В. Калинников, Н. Сокольский, Н. Данилин, Д. Аллеманов и другие выдающиеся представители русской певческой школы начала XX века. 

            В 1917 г. Жаров сдаёт свой последний экзамен. «На следующий день я уже был в Александровском военном училище, - вспоминал Жаров. - В это время Корнилов собирал добровольцев в свой ударный батальон. Я записался добровольцем на фронт. Гражданская война застала меня в казачьих частях». 

            Жаров попадает в пулемётный полк Третьей донской дивизии генерала Ф.Ф. Абрамова. В 1920 г. Русская добровольческая армия вытесняется на юг России. Донцы покинули белый Крым в числе последних. 15 ноября 1920 г. казаки вышли в море из Керчи на пароходе «Екатеринодар». В страшной тесноте, в трюмах и на открытых палубах, поместилось 7 000 человек. «Во все глаза смотрели все мы на берега покидаемой Родины... Плыли... куда? - Никто не знал. От кого уходили? От своих братьев. Какая жуть! Какое озлобление!» Десятки тысяч русских, преданных своей Родине, плыли в неведомую даль — в чужие края... 

            По прибытии в Турцию донцев размещают в лагере Чилингир, в 60 километрах от Константинополя. «Это были самые тяжёлые месяцы в моей жизни, - вспоминал Жаров. - Жили в бараках и землянках. Весь лагерь находился в крайне антисанитарном состоянии. Из-за нехватки пресной воды часто пили прямо из ручья, в котором стирали бельё». 

            «Со зловещей быстротой распространялась по баракам холера, ещё больше упал дух томящегося в неволе гарнизона. Приближался праздник Святителя Николая Чудотворца. Шли приготовления к торжественному молебну. Тогда начальник дивизии генерал Ф. Абрамов отдал приказ: лучших певцов всех полковых хоров, уже тогда имевшихся, собрать в один хор. Хор этот должен был своим участием в богослужении содействовать поднятию духа угнетённых войск. В этот хор был призван как специалист и я. В маленькой тесной землянке началась работа с хором. Ноты писались от руки, на плохой бумаге. Всё составлялось по памяти. Я занялся аранжировками. Певцы в большинстве случаев были офицеры, и многие из них ещё до сегодняшнего дня поют у меня в хоре». Стало быть, днём основания Донского казачьего хора можно считать 19 декабря 1921 г. (по новому стилю). 

            Далее скорбный путь изгнанников полегчал. Получив вскоре разрешение от болгарского царя Бориса, хористы прибыли через греческий остров Лемнос в Софию, где благодаря помощи бывшего российского посланника А.М. Петряева пели в маленькой церкви при русском посольстве. Летом 1923 г. большой успех имел духовный концерт в соборе святого князя Александра Невского, который в день выступления хора вместил 5 000 молящихся. 

            Благодаря содействию представителя Лиги Наций барона Ван дер Ховена, французского посла и усиленным хлопотам известной русской балерины Тамары Карсавиной хористам удалось получить визы во Францию. Путь туда лежал через Белград, с остановкой в Вене. 

            Представитель Лиги Наций заинтересовался хором и порекомендовал его директору концертного бюро в Вене — Хеллеру. Было назначено прослушивание. Впечатление, произведённое хором, далеко превзошло все ожидания. И вот 4 июля 1923 г. в роскошном зале королевского дворца «Гофбург» был назначен первый концерт. 

            «Я собрал хористов вокруг себя... - вспоминал Жаров. - Как жалко они тогда выглядели в своих потёртых заштопанных гимнастёрках различного цвета и покроя! Один в обмотках, другой -  в сапогах... Я выбрал самых опрятных из них, чтобы «закрыть» ими, насколько это разрешало разделение голосов, наиболее потрёпанных и рваных. Рваных... Да, мы всё ещё были оборванцами, выходцами из нищего, угрюмого чилингирского лагеря. В любой момент дверь на сцену должна была открыться. За стеной волновался зал. Один за другим хористы проходили на эстраду, многие из них осеняли себя крестным знамением. Залитые светом, встали они привычным полукругом. Очередь была за мной. 

           Перед нами была Вена, музыкальная столица Европы, с её изысканной и требовательной публикой, видевшей лучших мировых исполнителей. Как она примет нас? 

          … Последние звуки прекрасного церковного напева, вдохновенной музыки Рахманинова ещё звучали в застывшем зале, когда я опустил руки. Нарастающий шум аплодисментов и криков одобрения разбудил меня к действительности. Успех был ошеломляющий... А когда дошли до народных и казачьих песен, казалось, зал рухнет». 

            «Господин Жаров! Вы будете петь с Вашим хором не один раз, а тысячу раз!», - сказал после выступления сияющий директор концертного бюро, Хеллер. Он был прав, но только отчасти: уже через семь лет Жаров дал полторы тысячи концертов. После первого концерта хор был ангажирован в Вену и провинциальные города Австрии и Чехословакии. А впереди стояла перспектива швейцарского турне. 

            Тут же на 9 июля был назначен второй концерт, но уже не в Дворцовом зале, где администрация испугалась за свою мебель, а в зале Венского музыкального общества. Этот зал был гораздо больше (свыше 2 000 мест). Вот какой трогательный случай произошёл на этом концерте. В первой паузе хористы заметили, что служащие унесли со сцены дирижёрский подиум. Обратились к другим служащим с просьбой вернуть подиум на место, но служащие заявили, что они поставят другой, лучший подиум. Действительно, скоро подиум был принесён, но с виду он был более старый. Делегация из трёх служащих направилась в артистическую к Жарову. Они поздравили Жарова и хор с  успехом и сказали, что поставили ему на сцену подиум, с которого когда-то дирижировал сам Бетховен. 

            «Венские концерты прошли, научив меня многому, - писал Жаров. - Они показали мне, что я оказался прав, ища новых путей хорового пения. Я всегда избегал скуки в исполнении. Я всегда искал разнообразия, которое не всегда достижимо в однообразном хоре. 

            Построив свой хор уже раньше на новых принципах, я ввёл в него подражание струнному орекстру, - и венские концерты мне показали, что я был на правильном пути. Предшественников у меня в этом направлении ещё не было. В России к этим новшествам относились скептически. Между тем как я давно заметил, что достигал особого эффекта, когда заставлял, например, одну половину хора петь с закрытым, а другую половину — с открытым ртом. 

            Введение фальцетов значительно расширило диапазон хора, придав ему свежесть. Развивая партии первых теноров (фальцетистов) до предела «ми» второй октавы и опираясь на партии вторых басов (октавистов), удалось дать хору звучность смешанного хора. 

            В России были главным образом смешанные хоры, а потому интерес к однородному хору был мал. Естественно, что композиторы в большинстве случаев писали для смешанных хоров. Работу по созданию репертуара я всецело взял на себя. Аранжировки духовных вещей, исполняемых хором, принадлежат без исключения мне. Аранжировки светских вещей большей частью сделаны также мною; небольшая часть сделана К.Н. Шведовым, А.Т. Гречаниновым и И.А. Добровейном. Я опасался превращения хора в машину. Опасение это увеличилось позже, когда концерты стали почти ежедневными. Поэтому я всегда держал хор в некотором напряжении, меняя оттенки в одних и тех же вещах, изменяя ускорения и замедления. Благодаря этому я всегда держал хор в своих руках, не давая ему привыкнуть к определённому шаблону. При этом даже часто расходился с замыслами самого автора. Одновременно я научился применяться к акустике зала. С первого аккорда знаю, что лучше звучит, высокие или низкие голоса, скорый или замедленный темп». 

            Во второй половине 20-х годов в Лондоне во дворце у вице-короля Индии вместе с «жаровцами» пел Фёдор Иванович Шаляпин. Позднее, к юбилейному, тысячному концерту хора Ф.И. Шаляпин прислал телеграмму: «Шлю Вам к Вашему тысячному концерту мои сердечные пожелания, как доказательство моего восхищения Вашим большим искусством!». 

            Но на вопрос о самом выдающемся событии его жизни Жаров ответил так: «Безусловно, турне по Латвии, в Риге, в начале февраля 1928 года, где последовательно прошло шесть концертов при полных сборах. Больше — власти не разрешили». Во время этого турне жаровцам удалось побывать вблизи от Родины. 

            А вот воспоминание С.А. Жарова о важной встрече в Дрездене. 

            «После одного из концертов дверь в артистическую отворилась, и высокого роста господин, со строгим и умным лицом, направился ко мне. Я узнал его сразу, я не мог не узнать его... Это был С.В. Рахманинов, которого я ещё мальчиком знал в Москве. Волнуясь и радуясь, я смотрел на Сергея Васильевича. Разговорились... Наши встречи стали чаще. От С.В. Рахманинова я получил указания, касающиеся дирижирования хором. «Не размахивайте руками, - говорил он. - Чем короче движения, тем у Вас больше возможностей усиливать звук, увеличивая постепенно движения. Только короткие движения производят впечатление на хор».  Указание Рахманинова я усвоил. Я сократил движения на минимум, придав им и больше выразительности, и помогая себе мимикой. В отношении репертуара и композиции мне Рахманинов также дал несколько ценных указаний, окончив их следующими словами: «Вы должны быть смелее в отношении аранжировки. Способности у Вас есть. Делайте всё сами, специальных аранжировок для мужского хора нет». Каждый раз, когда я бываю в городе, где находится С.В. Рахманинов, я неизменно посещаю его, чтобы пополнить мой опыт его указаниями и чтобы мои новые работы подвергнуть критике моего великого соотечественника». 

            Летом 1930 г. жаровцы отправились в концертное турне по Америке, где хор дал 41 концерт в 32 городах. Самым большим их достижением было выступление на сцене «Метрополитен-опера» и «Карнеги-холл». Впрочем, впоследствии выступления на этих сценах стали ежегодными. 

            После временного возвращения в Европу Донской казачий хор окончательно переселился в США, где выступал в сотнях городов. В 1936 г. хор в полном составе получил первые гражданские бумаги, а в 1943 г. все жаровцы стали гражданами США. Когда Америка вступила в войну, хор Жарова выступал перед солдатами, ожидавшими отправки на поля сражений. После высадки союзников в Нормандии Казачий хор выступал с концертами перед солдатами и офицерами американской и союзных армий в Англии, Франции, Голландии и оккупированной Германии. 

             Хор просуществовал с декабря 1921 г. до 1979 г., когда жаровцы совершили своё последнее турне по Германии. Помимо концертных выступлений, Донской казачий хор записал в разных странах мира более 250 пластинок, общий тираж которых к 1963 г. составил около 11, 5 миллионов. В октябре 1965 г. в Гамбурге состоялось чествование хора и его создателя и руководителя С. А. Жарова. По случаю выхода 2, 5-миллионной пластинки хора Германским граммофонным обществом Жарову была поднесена золотая модель граммофона. Можно долго перечислять  другие награды и ценные подарки, которых был удостоен гениальный регент и его хор. Главная же сила хора не в этом, а в том, что он позволяет слушателю почувствовать внутренний смысл православного песнопения. -«Мы потеряли Родину, но разнесли её культуру по всему свету», - говорил дальневосточный поэт Алексей Ачаир. То же самое можно сказать и о хоре Жарова». 

            Прожив долгую, нелёгкую, но яркую и насыщенную жизнь, С.А.Жаров умер в возрасте 89 лет, в ночь с 5 на 6 октября в 1985 г., в больнице г. Лейквуда (США). 

Сергей Алексеевич не успел увидеть своими глазами исторические перемены в жизни России. Но и сейчас он снова с нами — в своём творчестве, в благодарной памяти потомков, ибо, по слову пророка, «сеющему правду — награда верная» (Притч. 11, 18). Сегодня, спустя более 30 лет после последнего концерта хора Сергея Жарова гениальный регент и его хор словно возвращаются к себе на Родину.  

 протоиерей Андрей Дьяконов

 Фотографии и документальные сведения из личного архива автора